Астрономия и телескопы
Главная КНИГИ Статьи ГОСТЕВАЯ КНИГА ССЫЛКИ НОВОСТИ Копии старинных атласов Астроюмор
Система авторегистрации в каталогах, статьи про раскрутку сайтов, web дизайн, flash, photoshop, хостинг, рассылки; форум, баннерная сеть, каталог сайтов, услуги продвижения и рекламы сайтов
ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА XI.



Множество миров воображаемых и очень мало миров действительных. — Сведенборг: «Обитаемые миры». — «Странствования милорда Сетона по семи планетам». — Мысли Ламберта и Канта. — Дергам: «Обитатели планет». Небесныя странствования. — Фильдинг. — Некоторыя из богословских решений. — «Лунные разсказы», Мерсье. «Летающие люди» и Ретиф де-ля-Бретонн. — Боде: «Обитатели планет и светил».

(1750-1800).


Сведенборг. Arcana coelestia. Миры нашей солнечной системы и миры звезднаго неба; об их обитателях, духах и ангелах, на основании слышаннаго и виденнаго Эммануилом Сведенборгом, 1758 года.

Мистицизм не на столько удален от положительных наук, как полагают умы поверхностные и математическое воззрение на законы и явления природы прямо приводит иногда к мистицизму. Изучение метода, которому следовал Сведенборг в произведениях своих, начиная с его минералогических изследований и кончая таинствами небесными и вступлением его в область „философы природы“, за недостатком других примеров, представляет очень простой рисунок склона, по которому нисходит иногда любознательный ум.

Как кажется, стокгольмский иллюминат был человек правдивый. Некоторые поразительные и несомненные факты, как, например, обстоятельство, что из Готембурга, в 50 лье разстояния, он видел пожар сюдермальмской части города Стокгольма и другие, не менее странные факты, относят Сведенборга к числу тех загадочных существ, которых называли визионерами. Названием этим в прошедшем столетии вызывались насмешки, а в нынешнем — диспуты. Мы не намерены ни восхвалять, ни разбирать мнения этого теозофа; но что его мечты отличаются чисто субъективным характером, это факт, который может быть допущен безпристрастною критикою, хотя в некоторых случаях, как в вышеприведенных, например, в мечтах этих проявляется известная доля значения. С точки зрения нашего предмета, нас более всего интересуют путешествия мечтателя по различным планетам, путешествия, которыя, по словам Сведенборга, длились иногда нисколько дней и даже недель. Его беседы с душами: обитателей сфер небесных должны быть представлены ими-же самими, в их индивидуальности и независимо от источника, из котораго оне получили начало. Это даст нам возможность изследовать их с бóльшею степенью безпристрастия. Быть может, оне внушат нам соображения, выясняющия, что Сведенборг никогда не выходил из пределов земной сферы и что самыя смелые мечты его не больше как наши земныя представления, более или менее блестящим образом отраженныя неверным зеркалом, которое воображение Сведенборга постоянно держало пред его внутренними образами.

Будем по прежнему воздерживаться от комментариев; наши литературныя богатства достаточно велики и гораздо лучше выяснять искомую величину, чем каждую беседу начинать новою теориею. Прежде всего послушаем, каким образом шведский мечтатель вошел в общение с обитателями других миров; но следя за его мыслью, не следует развлекаться ничем другим.

„Так как по милосердию Господа внутренность духа моего была открыта мне и как чрез это я имел возможность беседовать не только с Духами и Ангелами, находящимися близь нашей Земли, но и с теми, которые пребывают в других мирах, то и пожелал я узнать, существуют-ли другие миры, что это за миры и каковы их обитатели? И было дано мне Господом беседовать и сообщаться с Духами других миров, с одними втечение одного дня, с другими втечение недели, а с иными втечении целых месяцев *). Таким образом я узнал как все относящееся до обитаемых ими миров, так и обычаи и культ их жителей и разные достойные упоминания предметы. И как мне было дозволено узнать подробности такого рода, то и могу я описать виденное и слышанное мною“ **).

*) Diarium или «Журнал» Сведенборга показывает, по каким даже дням происходили эти беседы, от 23 января по 11 ноября 1748 года. Чаще всего оне бывали в сентябре месяце. Вот числа для каждаго мира. Для Меркурия: 16 и 18 марта; 21, 22 и 23 сентября; 11 ноября 1748 года.

Для Юпитера: 23, 24, 25, 26, 27 и 28 января; 1, 2, 9, 10, 11, 19 и 20 февраля; 1, 2, 20, 23 и 25 марта; 3, 4, 5 и 23 сентября; 6 октября.

Для Марса: 19 марта; 22, 23, 25 и 26 сентября; 6 ноября.

Для Венеры: 16 марта и 26 сентября.

Для Луны: 22 сентября.

Для Сатурна: 18 и 20 марта, 25 сентября.

Для миров звезднаго неба: 23 и 24 января; 1, 3, 16, 18, 20, 23, 25, 27 и 29 марта; 3 апреля; 3, 5, 15, 21, 22, 23, 24, 25 и 30 сентября; 2 и 6 октября; 7 ноября.

**) «Виденное и слышанное мною». Сведенборг утверждает, что из бесед своих с Духами Миров он узнал не только то, кем обитаемы Миры эти, но что он переносился на них духом и странствовал по сферам небесным в то время, когда его тело находилось в Стокгольме

Под этою мистическою оболочкою скрывается нечто очень реальное. Таким образом, у Сведенборга на рациональном основании развиты логическия соображения относительно идеи множественности миров. „Я беседовал с Духами на счет того, могут-ли верить люди, что во вселенной существует не одна только Земля и что звездное небо заключает в себе безчисленное множество светил, из которых каждое, различное по величине, есть такое же Солнце, как и наше Солнце. Здраво размыслив об этом, каждый необходимо придет к заключению, что вся эта безконечность служит только средством для конечной и последней цели творения и цель эта есть царство небесное, в котором пребывает Божественная Сущность с ангелами своими и людьми. Ибо видимая вселенная, или небо, освещаемое безконечным числом светил, который суть ничто иное, как Солнца, служит только средством, для того, чтобы существовали Миры, а на них люди, образующие собою царство нобесное“. — Даже под внушениями разсудка Сведенборг облекает свою речь странными формами.

Но самое странное понятие, замечаемое в его теории — это понятие Вселенной — Человека. Никогда антропоморфическия стремления не оказывались более плодотворными и ничего не может быть страннее проводимой Сведенборгом идеи соотношений. Приведем собственныя слова духовидца: „Что все Небо выражается одним существом, которое названо поэтому Величайшим Человеком и что все, чем только обладают люди, как внутреннее, так и внешнее, вообще и в частности относится к этому Небесному Человеку — это тайна, неизвестная еще миру, хотя истинность ея и доказывается многими фактами. Но чтобы образовать Величайшаго Человека недостаточно пришельцев с нашей Земли; их число, относительно, очень невелико, поэтому необходимо, чтобы они являлись из многих других Миров. И положил Господь: как скоро где-либо недастает качества или количества, необходимых для соотношений, то из других Миров призываются духи, выполняющие такой пробел, в видах возстановления незыблемых соотношений и чтобы таким образом могло существовать Небо“.

В этой Вселенной-Человеке, планета Меркурий и его обитатели выражают собой память предметов невещественных, а Венера — вещественных. Сведенборг вполне уверен в существовании такого рода соотношений и сам наблюдал их. Некоторыя места из его произведений дают понятие о незатейливости его разсказа.

„Духи Меркурия находились у меня в то время, когда я описывал и истолковывал внутреннее значение слов. Поняв написанное мною, Духи сказали, что изложение мое слишком грубо и все выражения его кажутся как-бы вещественными... Впоследствии, Духи Меркурия прислали мне длинный неровный кусок бумаги, состоящей из многих кусков и на котором были напечатаны буквы, повидимому похожия на наши. Я спросил у Духов, есть-ли у них что-либо подобное и они ответили, что нет. При этом я догадался, что они полагали, будто на нашей земле познания находятся только на бумаге, а не в нас самих. Значит, они насмехались, что бумага, некоторым образом, знает то, чего не знает человек“.

„Все Духи, сколько их ни есть, были некогда людьми, В отношении привязанностей и наклонностей, они остаются совершенно такими, какими они были, живя среди людей в мире. Поэтому, гений каждаго мира может быть узнан Духами, родившимися в этом мире“.

Чтобы познать их вещественную форму, духовидец непосредственно обращается к обитателям планет. „Я хотел узнать, какия лица и какое тело у жителей Меркурия и похожи-ли они на обитателей Земли. Тогда предо мною явилась женщина, совершенно подобная земным женщинам; лицо ее было прекрасно, но несколько меньше лица наших женщин; она несколько тоньше, но такого же роста как и земныя женщины; голова ея была, небрежно повязана платком... Явился тоже мужчина, несколько тоньше нас; на нем была темно-синяя одежда, плотно прилегавшая к телу и не дававшая ни складок, ни морщин... Затем появились различные породы быков и коров, которыя, говоря по правде, несколько отличаются от наших: оне меньше наших коров и похожи на ланей и оленей“.

Как видно, Сведенборгу далеко не чужды земныя представления. С Меркурия он отправляется на Юпитер, и вот что он узнает:

„На Юпитере люди делятся по национальностям, родам и семьям и все они живут отдельно, каждый со своими домочадцами. Только союзники и в особенности родственники находятся в сношениях друг с другом; ни у кого из них никогда не является желания попользоваться имуществом ближняго. Я хотел было разсказать им, что на Земле бывают войны, грабежи и убийства, но они отворачивались и не хотели слушать. Ангелы сказали мне, что древнейшие обитатели Земли вели такую-же жизнь, т. е., что они распадались на национальности, роды и семьи, находились в состоянии полнейшей невинности и были очень угодны Богу... Из частых бесед с Духами Юпитера я вынес убеждение, что они приветливее духов многих других миров; их обращение, их присутствие и производимое ими действие до того приятны и сладостны, что не могу я выразить этого“. — „Я мог наблюдать жизнь обитателей Юпитера. Они пребывают в постоянном состоянии блаженства как я заметил из того, что внутренности их не закрыты со стороны неба. Мне также дозволено было узнать, какия лица у жителей этого мира, полагающих, что по смерти их лица делаются больше, круглее и светлее. Они тщательно моются и предохраняют себя от солнечнаго зноя: их головы и лица покрыты голубыми покровами из древесной коры. Они говорят лицами, хотя у них есть язык словесный: один язык служить подспорьем другому. Ангелы сказали мне, что в каждом из миров все выражаются языком мимики, при помощи губ и глаз, служащих основанием для такого способа говора. Лицо считается у них выражением и свидетельством души. Язык этот гораздо выше языка словеснаго; мысль выражается в нем в ея истинной форме и тут не может быть ни скрытности, ни притворства“.

„Они ходят не в стоячем положении и не так как животныя, но упираются ладонями рук и попеременно приподнимаются на ногах“... Затем следуют чисто ребяческия подробности на счет того, как они ходят, сидят и проч.

Их лошади подобны нашим, но гораздо больше наших; они дики и живут в лесах. В духовном смысле лошадь, по толкованию ученых, знаменует разумность.

В „Величайшем существе“ (Вселенной), жители Юпитера выражают собою „Способность воображения“; Иисуса Христа они признают Богом.

Однажды Сведенборг встретил духов Юпитера —„трубочистов“, с лицами, покрытыми сажею; они относились к числу существ, образующих собою в Величайшем Существе „область семянных пузырьков“. В другой раз он беседовал с духами, вообразившими себе, будто они „вечно колют дрова“. Марс находится в груди Мегакосма. Сведенборг изъявил желание побеседовать с жителями этого мира, для чего он должен был подвергнуться следующей странной операции: „Духи прильнули к моему левому виску и вдыхали мне свой язык, котораго однакож я не понимал; звуки его чрезвычайно приятны и более отраднаго ощущения мне никогда не приводилось испытывать. Сначала веянье его проносилось к левому виску и к левому уху, вверх, а оттуда — к левому и, мало по малу, к правому глазу, и наконец выходило наружу, проникнув левым глазом к губам; достигнув губ, оно проникло ртом до мозга, а оттуда каким-то путем в полость рта... Должно быть, Евстахиевою трубою, добавляет разскащик... Когда веянье достигло мозга, я стал понимать язык духов и вступил с ними в беседу. Я заметил, что когда они говорят, то губы их шевелятся, вследствие сродства, существующаго между внутренним и внешним языком“. Язык обитателей Марса благозвучен; он внушается психическим излиянием... Они выше нас по умственным способностям... Описание экстатическим путешественником тела, общественнаго быта и обычаев обитателей Марса, во всяком случае отличается чисто-земным характером.

По поводу обитателей Луны, говорящих тем громче, чем они меньше, стокгольмский духовидец высказывает одно из своих оригинальнейших положений. „Их голос, исходящий из живота и похожий как-бы на икоту, производит шум, подобный грохоту грома. Я догадался, что это происходит от того, что жители Луны говорят не при помощи легких, подобно обитателям других миров, а животом, при посредстве особеннаго, заключающагося в желудке воздуха, так как Луна окружена атмосферою, не одинаковых свойств с атмосферою прочих миров. Я узнал, что духи Луны представляют собою в Величайшем Существе щитовидный или мечеобразный хрящ, к которому спереди прикреплены ребра и от котораго идет вниз белая полоса, поддерживающая мускулы живота“.

Сведенборг в особенности привержен к своей идее соотношений. В большей части посещаемых им миров, „внутреннее“ каждаго существа выражается во внешности. Из этого вытекают некоторыя соображения, не безъинтересныя в смысле применения их к потребностям обыденной жизни.

Однажды путешественнику случилось присутствовать при обряде бракосочетания в одном мире, очень удаленном от нашего, так как он принадлежит не к нашей планетной системе, но к другому солнечному вихрю; но войти в него и переступить за его пределы можно только с соизволения Духов-хранителей. Сведенборг посетил пятый мир звезднаго неба. Вот обряд бракосочетания:

„Девушку, достигшую совершеннолетия, никуда не выпускают и только в день бракосочетания она выходит из дома. Ее приводят в брачный дом, в который приходят также множество других взрослых девушек; здесь их ставят за перегородку, закрывающую их по пояс, так что собственно у них остаются обнаженными только лица и грудь. Затем являются молодые люди для выбора себе жен; молодой человек, увидев девушку, имеющую с ним сродство и к которой он чувствует душевное влечение, берет ее за руку. Если она согласна следовать за ним, то он приводить ее в приготовленный заранее дом, где девушка и делается его женою. Они замечают по лицу, сродственны-ли их души, потому что лицо каждаго из них есть зеркало души“. Прибавим, что если молодые искатели супруг не находят себе подходящих жен на одной из сказанных выставок, то отправляются они на другия выставки, которым в городе и счета нет. Довольно странный обычай; но Сведенборг и не подозревает, что как обычай, так и подробности на счет перегородки, закрывающей половину тела, являются здесь вполне лишними, так как две страницы выше он говорит, что „мужчины и женщины этого мира ходят совершенно нагими“. В этом далеком мире „дома деревянные, с плоскими крышами, вокруг которых устроены покатые борты. Жена и муж живут в передней части дома, дети — в части прилегающей, а слуги — на задах. Пища их состоит из плодов и овощей; они пьют молоко с водою, получаемое от коров, у которих шерсть длинная, как у овец“.

Прочтем-ли десять страниц, „Таинств небесных“ или десять томов, но производимое ими впечатление останется одно и то-же. За исключением „Сынов Иерусалима“, Сведенборг везде неудобопонятен. Разумный в начале фразы и нелепый под конец; осторожный в одном месте и черезчур смелый в другом; попеременно то логичный, то непоследовательный, Сведенборг постоянно поглощен какими-то медианимическими силами, не будучи однакож в состоянии направить их к истинному свету, который только и прельщает возвышенные умы.

Будь мы обязаны выводить на сцену писателей, которым идея обитаемости миров служила исходною точкою для философских систем, то к произведениям Сведенборга пришлось-бы присоединить еще произведения Сен-Мартена, Делормеля, Шарля Боннэ, Дюпона де-Немана, Балланша, Гердера, Лессинга, Шлегеля, Сави и т. д. Но наши владения на столько обширны, что выходить из их пределов не представляется нужды. Взглянем теперь на другия картины нашей планетной галлереи.

Путешествия милорда Сетона по семи планетам, Марии-Анны де Румье. Гаага 1765.

Как кажется, рукопись этого сочинения была доставлена автору духом огня или саламандрою, явившеюся из очага, среди вихря трескучих искр. — Это смахивает несколько на Хромаго Беса Лесажа.

Милорд Сетон, потомок хорошей фамилии времен Кромвеля, путешествует в обществе любимой сестры, которой вскоре должно исполниться 16 лет. У Монимы — так называется она — столько-же физических, как и душевных качеств. Во время политических смут она, вместе с братом своим, нашла приют в древнем и удаленном замке, обитаемом только духами их предков. Один из последних поручил их покровительству некоего гения, по имени Захиель, духа чрезвычайно ученаго, жизнь котораго протекла среди небесных сфер, в изучении тайн природы. Он наставлял молодых и пылких учеников своих в науке мироведения и затем, после долгих бесед, заимствованных у предшествовавших авторов наших, сказал:

„Так как вы достаточно сведущи для того, чтобы увидеть и понять чудеса творения, которыя я намерен открыть вам и как, с другой стороны, я хочу оказать вам мое содействие, то и отправлюсь я с вами в один из небесных миров. Начнем с планет и, если хотите, с Луны, как планеты ближайшей к Земле. — Ах, мой милый Захиель, сказала Монима: — ты наполняешь мое сердце восторгом; умоляю тебя, отправимся поскорее. Мне кажется, я уже слышу гул небесных сфер и вижу, как деятельные и трудолюбивые обитатели планет и блестящих светил занимаются своими обычными делами. Моя восхищенная душа готова расторгнуть свои телесныя цепи и наперед уже наслаждается дивными благами, которыя ты намерен открыть нам“.

Таким образом восторгались наши юные философы. В видах удобнейшаго совершения предстоящаго пути, дух превратил их в мух, с тем однакож, чтобы на каждой из планет облекать их плотью обитателей этих миров. И вот, на крыльях Захиеля они отправляются на Луну.

Созерцание звезднаго мира приводить их в восторг. Она несутся в пространстве, как-бы ошеломленные столь быстрым движением; но едва они прибыли на Луну, как тотчас-же их воодушевляет божественное веянье и производит на них такое-же действие, какое производит роса небесная, увлажающая только-что распустившийся цветок. Они спускаются на землю. Дорога кажется им чрезвычайно приятною, по причине разнообразия, красоты и плодородия полей; богатство страны, покрытой драгоценными дарами Цереры и Помоны, приводит их в изумление. Виноградники обещают обильный сбор; пейзаж разнообразится загородными дачами, похожими на красивые, маленькие карточные домики; они не имеют протяжения в глубь и состоят из одних только окон и дверей, потому что (наконец-то путешественники догадались в чем дело) — на Луне все поверхностно, нелепо и странно.

Ничего там нет истиннаго, все поддельное... Недостатки Селенитов обнаруживаются во всем: в их разговорах, делах, вкусах и даже модах; способ их выражения натянутый, тон грубый, манеры дерзкия и нисколько не внушительныя; они безпрестанно обнимаются, говорят друг другу „ты“, ругаются, выходят из себя; гордость — это их обычный порок, наслаждение настоящим — их правило. Их можно сравнить с театральными декорациями, которыя много теряют, если смотреть на них вблизи; ум у них неосновательный, все страсти живыя, порывистыя и скоропреходящия; оне развиваются тщеславием, видоизменяются от непостоянства и никогда не умеряются самообладанием... Ясно, что это сатира на современные нравы.

В числе диковин Луны следует упомянуть о стране безголовых людей. Ничто не могло сравниться с изумлением путешественников, когда они увидели этих безголовых, безглазых и безъухих существ, которыя из числа пяти чувств обладают только чувством осязания. Однакож, посредине груди у них имеется такой широкий рот, что его можно принять за устье печи; руки у них чрезвычайно длинныя и всегда готовыя хватать, а ноги ослиныя, при помощи которых можно только прыгать назад. (Аллегория не лишена некоторой оригинальности).

Оставив Луну с тем, чтобы отправиться на „второе небо“, т. е. в мир Меркурия, путешественники наши попали на одну комету, на которой и были свидетелями изуверства фанатиков. Меркурий есть страна роскоши, богатства, изобилия и великолепия; города его украшены роскошными зданиями, а поля — прекрасными замками и дивными парками. На планете этой деньги считаются единственным божеством и другом людей, единственным мерилом человеческих достоинств; оне облагораживают и дают знатность рода, делают умными самых безтолковых и доставляют самыя высокия должности, хотя бы для занятия последних у человека не имелось никаких способностей. Вследствие этого, на Меркурие думают только о средствах, служащих к приобретению больших богатств. Все пути, ведущие к этому, хороши. Долги — это первый признак благороднаго происхождения, а долги игорные преимущественно считаются „долгами чести“.

Безправие царит в этом мире: богатые раззоряют бедных, но последние даже не обращаются к суду, так как дело юстиции находится в руках богачей; притом же, судебныя издержки неминуемо раззоряют как выигравшаго тяжбу, так и проигравшаго ее. Торговля самовластно царит как на суше, так и на водах. Кроме Фортуны, там не признают никакого другаго божества. Наши путешественники увидели вокруг храма Фортуны множество обширных зданий: то были училища, в которых преподавалось искусство обманов. В одном училище купцы утверждались в искусстве обманов и обогащения посредством банкротств; в другом преподавалось, каким образом можно обманывать и проводить лучших друзей своих при помощи обещаний; в третьем игроки совершенствовались в системе обирания ближних.

Обитатели Меркурия простирались в храмах у ног Фортуны. Одни молили ее об избавлении от отца, забытаго смертью или от вечнаго дяди, препятствовавшаго получению значительнаго наследства; другие просили удачи в игре, или гибели кого-либо из своих соседей и пр. В мире этом главнейшим образом занимаются астрологиею и магиею и, как везде впрочем, корыстолюбие составляет преобладающую страсть его обитателей. — Из этого общаго обзора выясняется основная идея путешествий романиста по семи мирам нашей планетной группы.

Если миром Меркурия управляют корыстныя побуждения, то самый приятный контраст в этом отношении представляет третья планета, Венера, на которой царит милый божок любви.

Путешественники наши спустились на равнину, испещренную драгоценными дарами Флоры. На одной стороне этой прелестной местности протекает река Наслаждений, а на другой — река Сладострастия; своею отрадною теплотою оне питают растения, украшающия их берега. На реках этих плавают величественные лебеди, приподнимающие свои белыя крылья, подобныя царским мантиям. В мире Венеры все дышет удовольствием, радостью и негою; кажется, что вся вселенная повинуется им и склоняется пред величием их могущества. Мы не намерены однакож представлять картину этих романических сцен, так как цветок слишком красив для того, чтобы обрывать его.

В этой стране государством управляют женщины. Да и какия женщины! Самыя дивныя красавицы древней мифологии едвали могут дать о них слабое понятие. Так как дела и важнейшия негоциации ведутся чрез их посредство, то и понятно, в чем состоят главнейшия занятия блаженных обитателей Венеры.

При вступлении в этот мир, даже воздух его производит на человека сильнейшее действие. Едва юная Монима вошла в него, как тотчас же у нея забилось сердце, хотя нам и известно, что Монима существует в образе мухи. Чтобы она могла вполне сознать действие этой планеты, Захиель превращает Мониму в обитательницу Венеры, т. е. в нимфу, сообщает ей стан и величие Дианы, молодость Флоры, красоту и грацию Венеры. Что касается до Сетона, то Захиель оставляет его в образе мухи, опасаясь, чтобы среди такого множества соблазнов он не лишился чистоты сердечной. В этом отношении Монима выказала большую твердость характера и мы увидим, каким образом она осталась верна предписаниям добродетели.

Ее представили царице Идалиян, которой палаты находились в очаровательнейшей местности. В садах деревья были так высоки, что глядя на их цветущия вершины, недоумеваешь — растут ли они на земле, или поддерживают они землю своими корнями. Казалось, что их горделивое чело склонялось под бременем небесных сфер; их поднятыя к небу руки как бы обнимали последнее и испрашивали у светил чистой благодати их воздействий. Везде в этих очаровательных местах видны цветы, пользующиеся уходом единственнаго садовника — природы и разливающие сладостное, упоительное благоухание. Казалось, что ручьи своим нежным журчаньем нашептывали нежности окаймлявшим их камням; птицы оглашали воздух сладостным пением, каждый листочек был источником гармонии.

Один Идалиец полагает, что без пламени Купидона все погибло бы в природе, что бог этот есть душа мира, гармония вселенной и что драгоценнейший дар, полученный человеком от неба, состоит в нежной склонности, влекущей его к его подруге. Одна Идалиянка еще пламеннее разделяет такия мысли, следовательно ничто уже не препятствует блаженству этих милых существ.

Один из красивейших идалийских царедворцев, принц Живчик, почувствовал нежную и, вместе с тем, пламеннейшую страсть к Таймуре (так называлась по-идалийски преображенная Монима). Прекрасная Таймура, не смотря на ея добродетель и твердость характера, неизбежно подчинилась коварно-обаятельным действиям мира Венеры, и чтобы противостоять страсти принца Живчика, ей необходимы были сверхчеловеческия усилия. Она на столько обладала однакож дивною силою воли, что втечение многих месяцев отсрочивала тот желанный час, когда они должны были отправиться в храм любви.

Храм этот прекрасен, не смотря даже и на то, что его окружает река волнений впадающая в море Наслаждений. В нем имеется корабль, управляемый Амуром и изображающий сердце человека; паруса, которые как бы приводят его в движение — это страсти человеческия; ветры, наполняющие его паруса — это надежды; бури — это ревность. Невдалеке оттуда находится дивное дерево, которое не может расти нигде во вселенной; оно цветет только ночью и в темных местах и вызывает чувства неги в тех, кто прикасается к нему. Вокруг храма разбросаны прекрасныя убежища, безмолвныя и наполненныя благоуханием цветов.

Наконец Таймура разделяет страсть принца Живчика и назначает ему место и час свидания, не смотря на советы, которые муха-Сетон жужжал ей в уши, не смотря даже на то, что он неистово жалил Таймуру во время бесед ея с принцем. Место свидания было великолепно украшено вешними цветами и располагало чувства к неге... Вдруг Захиель удаляет из прекраснаго тела Таймуры душу Монимы; понятно, как велико было при этом изумление принца Живчика.

Как видно, автор этого путешествия не лишен известной доли ловкости по отношению механизма своих измышлений. Таков мир Венеры. — Прибыв в мир Марса, планеты безплодной и песчаной, путешественники наши видят новые контрасты.

Наступала ночь. Сумерки уже одели поля своим темным пологом; безмолвие следовало по их стопам; птицы и животныя удалились в свои убежища; Геспер, предшествуя звездным сонмам, сверкал на их челе, небо блестело светлыми сафирами; восходила Луна (какая?) и одевала мрак ночи своим серебристым хитоном.

Марс — страна битв; обитатели ея и правители находятся в состоянии безпрерывной войны. Война — это божество, управляющее их судьбою; ей приносится в жертву все: честь, имущество, привязанности и даже жизнь.

Захиель прежде всего привел наших юных философов, не смотря на страх Монимы, в храм славы. Здание это находится на вершине самой высокой и утесистой горы, какая только когда-либо существовала. Храм чрезвычайно хорош, если смотреть на него издали; красоты его выказываются постепенно и по мере удаления представляются в большем и большем блеске. Едва путешественники подошли к подошве горы, как взорам их представились одни только страшныя пропасти и изумленные туристы наши не смели двинуться с места. Другая, еще более неприятная картина, возбуждает в них новое чувство отвращения: это множество страшно обезображенных трупов, устилавших собою долину.

Покойники эти были: Кромвель, тиран Англии; Тотила, король Готфов, столь грозный во времена императора ЮстинианаI; Аттила, король Гуннов, родом Скиф; Никоклес, тиран Сикионский; Кассий и Брут, убийцы Цезаря и проч. На дне пропасти лежало множество англичан-самоубийц. Самоубийство считается мужеством людьми, смешивающими отчаяние с неустрашимостью, и малодушие с геройством, которое одно только и возвышает нас над всеми препятствиями.

Но вот к ним приближаются писатели, торгующие славою. „Господа, говорит один из них, — честь имею представить вам, поэмы, написанныя мною в честь известнейших полководцев, великих политических деятелей и славнейших гениев. Выбирайте; для имен оставлены пробелы“. Затем следуют предложения доставить путешественников в храм. Они избирают Пегаса. Тот-час же стоустая и стотрубная Слава возвещает о себе; ея окрыленный конь впрягается в колесницу, путешественники поднимаются под облака и прибывают на большую площадь храма.

Облака дыма окружили их; казалось, под порывами ветра воспламенились волканы серы и селитры и наших путешественников окружило престранное общество: покрытия шрамами лица; выколотые глаза; изрубленные черепы; отрубленныя уши; руки на перевязях; деревянныя ноги; тела, покрытыя язвами и пластырями; женщины с вырванными грудями — вот предметы, представившиеся их взорам...

На крыльях одного духа наши туристы отправляются на светило дня, проносятся его лучезарною атмосферою и страна, в которую они вступают, кажется им на столько дивною, что они принимают ее за счастливые острова Гесперидские.

Пред ними лежали равнины, испещренныя тысячами цветов, прекрасный рощи и цветущия долины, которых нежная растительность и зелень сообщала лугам дивный колорит. Множество только-что распустившихся цветов представлялись взорам во всем разнообразии своих красок, казалось оживляли собою землю и, вместе с тем, распространяли сладостное благоухание. В одном месте скромное деревцо и густолиственный куст держали друг друга в объятиях; в другом — величественныя деревья горделиво высились до самых небес; в третьем — протекали ручьи, берега которых окаймлены цветами и врачебными травами.

Подвигаясь дальше по этой светлой области, они увидели величественную гору, которой суровая вершина скрывалась в облаках. Величественный лес кедров, сосен и пальм покрывал ее, спускаясь величественным амфитеатром по ея склонам. Над этим очаровательным лесом высились палаты Аполлона. Вокруг все сверкивает лучезарным светом: глаз нигде не встречает ни малейшей преграды; солнечные лучи не прерываются от встречи с темными предметами; воздух, прозрачный как ни в одном из миров, скрадывает разстояния между самыми отдаленными предметами, чтó составляет для путешественников новый предмет изумления.

Порою там встречаются деревья с золотыми стволами, серебряными ветвями и изумрудными листьями; на деревьях этих, точно плоды, висят стклянки с умом, котораго у обитателей планет не оказывается. Вообще стклянки были полны.

На Солнце живут великие люди. Туда отправляются астрономы, которым удалось разоблачить тайны вселенной, а философы получают там награду за свои труды. В одной стране путешественники встретили Фалеса, Анаксагора, Пифагора, Гиппарха, Птоломея, Коперника, Галилея, Гассенди, Тихо-Браге, Кеплера, Кассини, Декарта и Ньютона. Эти астрономы объясняли природу звезд изменяющихся, периодических и туманных и вместе с путешественниками занимались изследованием светил Кита, Лебедя и Ориона. В другой стране они встретили Гомера, Платона, Софокла, Эврипида, Аристотеля, Эпикура, Плиния, Лукиана, Виргилия, Горация, Демосфена, и Цицерона: в другом месте они видели Сафо, Боссюэта, Паскаля, Фенелона, Монтескье и Ларошфуко и беседовали с ними о высоких вопросах из области философии и истории.

У обитателей Солнца тело прозрачное; их мысли не трудно прочесть в их мозгу, а страсти их разгадываются по движениям их сердца. Поэтому никто из обитателей Солнца не старается скрывать свои помыслы. Благородныя чувства этого народа ученых и знаменитых мыслителей не помрачаются материальными интересами. Им неизвестны притворство, низкая лесть и политика. Мужчины и женщины имеют в виду одну только цель — науку.

Жизнь их длится около девяти тысяч лет и умирают они естественною смертью; их тела не обезображиваются страданиями и недугами. Пределы их существования определяются, так сказать, избытком мозга, который перед смертью человека разрывается, после чего душа возносится в звездные пределы.

На Солнце обитают Аполлон и девять Муз. Прежде чем оставить эту сферу, наши путешественники полюбопытствовали взглянуть на истоки трех больших рек: Памяти, Воображения и Рассудка, описание которых слишком уж похоже на описание Сирано-де-Бержерака.

Поместившись на группе цепких, сплотившихся между собою атомов, Захиель и его клиенты отправились в мир Юпитера. В мгновение ока они пронеслись громадным пустым пространством и прибыли к цели своего путешествия в ту минуту, когда Аврора, разбуженная никогда не останавливающимися Часами, готовилась открыть врата Дня. Тогда путники стали различать кудрявыя верхушки лесных деревьев и дымчатыя вершины гор.

Они прошли огромную область, которая на первых порах показалась им точь-в-точь похожею на мир Меркурия, и долго они думали, не сбились ли они с дороги и не прибыли ли снова на последнюю планету, только другим путем. На полях такая же бедность, а несчастные обитатели планеты похожи на людей, как бы опасающихся возбудить зависть соломенными крышами своих хижин и воздухом, которым они дышат.

Почва тучна и плодородна, однакож она не производит полезной растительности и возделывается только для вида. С одной стороны подстриженныя деревья, испещренныя цветами гряды и роскошные дворцы; с другой — убогия деревни и очень немного обработанных полей. Роскошь господствует в этом мире, который тем только и отличается от Меркурия, что на последнем царят деньги, а на Юпитере — родовое дворянство.

Родовое дворянство и затем — ничего больше. Главное: громкое имя, остальное не имеет никакого значения. Все приносится в жертву обладанию славным именем, без которого нигде нельзя быть принятым, обладайте вы величайшими добродетелями и обширнейшими познаниями. Наши путешественники были вынуждены переменить свои очень скромныя имена с тем, чтобы иметь возможность наблюдать мир Юпитера. Сетон принял название лорда Кретонсина Альбионскаго и Глочестерскаго, а Монима назвалась первыми тремя именами, какия только взбрели ей на ум: Монимон де-Каквербек де-Гибемак. При помощи этих важных титулов они добились того, что их стали считать людьми высоких достоинств.

Из предъидущаго достаточно выясняется, что в путешествии в мире Юпитера осмеивается родовое дворянство; точно так в странствованиях на Луне осмеивается человеческое легкомыслие, а в странствованиях по Меркурию — эгоизм. Сатурн, напротив, есть царство золотаго века. Его плодородная почва покрыта цветами и плодами, а его блаженные обитатели мирно возделывают землю на лоне спокойствия и счастия. Взорам наших путешественников представляются одне лишь прелестныя картины: то землепашец, окончательно возделывающий свои поля, которыя, по его мнению, обработаны только вчерне; то трудолюбивая пастушка, услаждающая свои занятия песнями; в одном месте косцы отдыхали от трудов, натачивая лезвия своих кос; в другом — пастухи, сидя в долине, разсказывали друг другу свои любовныя похождения. Везде взоры любуются огромными равнинами и покрывающими их жатвами; полями, по которым бродят стада под охраной собак; лугами, которые орошаются реками с серебристыми волнами; горы страны увенчаны рощами и тенистыми дубравами. В мире этом человек дышет воздухом, доставляющим отраду и удовлетворяющим чувство обоняния; здесь не растет ни одной ядовитой травы. Природа
Copyright MyCorp © 2024Бесплатный хостинг uCoz