|
|
 | |  |
| Главная » 2008 » Ноябрь » 15 » Виталий Догужиев - о «Буране»: «Мы сделали самый мощный носитель в мире, который способен был вывести 40-45 тонн на лунную орбиту»
Виталий Догужиев - о «Буране»: «Мы сделали самый мощный носитель в мире, который способен был вывести 40-45 тонн на лунную орбиту» | 13:46 |
15 ноября 1988 года впервые в истории отечественной космонавтики с
космодрома Байконур был произведен запуск многоразовой транспортной
космической системы «Энергия-Буран». В 2008 году этому знаменательному
событию исполняется 20 лет.
С 1983 года в программе «Энергия-Буран» участвовал заместитель
министра общего машиностроения СССР Виталий Хуссейнович Догужиев, перед
этим бывший генеральным директором Златоустовского машиностроительного
завода (г. Златоуст Челябинской области), а, став министром общего
машиностроения, он возглавил Государственную комиссию по
лётно-конструкторским испытаниям этого комплекса. Сегодня Виталий
Хуссейнович живет в Москве, и мы, связавшись с ним по телефону,
попросили его рассказать об этой странице, связанной с созданием
уникального комплекса, в истории нашей страны.
- Виталий Хуссейнович, что значило создание ракетно-космического
комплекса «Энергия-Буран» для развития отечественной космонавтики?
- В создании комплекса «Энергия-Буран» я вижу два аспекта – во-первых,
для развития космонавтики и, во-вторых, для пользы государства. Дело в
том, что началось все со второго аспекта. Потребовалось какое-то
противодействие американским проектам типа «Спейс-Шаттл». Были разные
рассуждения – и трезвые, и преувеличения. Но все сходились на одном,
что нам нужно создать подобную систему, на случай, если вдруг кто-то из
американцев, например, захочет использовать свою систему в
неблагородных целях. Это был наш ответ. Нужно сказать и о том, что эта
система может быть нам полезна и в другом. Мы сможем выводить с помощью
этой системы спутники на орбиту. И перед тем как «забрасывать» спутник
на орбиту из корабля, можно его проверить. Возможность ремонтировать на
орбите спутники, не спуская их на землю. У нас немало спутников летает
с мелкими повреждениями, неполадками. Они не работают, а стоят огромных
денег. И с помощью этого комплекса можно «отвезти» спутник на Землю, а
можно на корабле его отремонтировать. Также комплекс может стать
кораблем-спасателем, на случай аварийной ситуации на какой-либо
орбитальной станции.
Ну, а если говорить об аспекте развития отечественной космонавтики,
то этот комплекс имеет большое значение. Потому что за последние
три-четыре десятилетия прошлого века это крупнейший проект. Такого
проекта никогда, в общем-то, не было. Одних только предприятий,
организаций участвовало в этом проекте полторы тысячи, в том числе
Златоустовский машиностроительный завод, внесший весомый вклад в его
реализацию. Все министерства практически были задействованы. И с точки
зрения организации работ, управления такой большой кооперацией, это
имело большое благотворное значение не только для нашего министерства
общего машиностроения, но и для других министерств. И реализация такого
большого проекта показала, что мы в состоянии управлять крупными
научно-техническими системами, и управлять успешно.
Эта система раскрыла большие возможности ракет тяжелого класса. Ведь
наша система отличается от американской тем, что их система может
работать только вся в совокупности, без «Шаттла», без корабля она не
рабочая. А у нас кроме четырех боковых ускорителей первой ступени, еще
и в центральном блоке (вторая ступень) находятся кислородно-водородные
двигатели, причем наша ракета более мощная, у нее самые мощные
двигатели в мире – по 740 тонн каждый. А сам «Буран» имеет собственную
двигательную установку, при помощи которой он может совершать маневры
на орбите и, соответственно, на траектории посадки. Поэтому мы получили
самый мощный носитель в мире. Такого ни у кого до сих пор нет. На этом
носителе вместо «Бурана» можно ставить что-то другое и выносить в
космос до 100 тонн. А если приставить еще пару боковых ускорителей, то
можно 40-45 тонн вынести на лунную орбиту, то есть возможности в этом
смысле не ограничены. Даже, как мы сейчас понимаем, эти разработки
опередили потребности.
- Вы возглавляли Государственную комиссию по испытаниям уникального комплекса. Расскажите об этом этапе вашей работы?
- Темой «Энергия-Буран» я занимался с 1983 года, когда стал
заместителем министра общего машиностроения. Я курировал разработку,
отработку и производство двигателей, в том числе, о которых говорилось
выше, а, когда стал министром, возглавил Государственную комиссию по
летно-конструкторским испытаниям. Пришлось заниматься вопросами не
только внутри министерства, но и смежными, потому что в комиссию
входили и министры других отраслей, которые существенную долю
вкладывали в этот проект. Входили в комиссию президент и
вице-президенты Академии наук. Это, в общем, была сложная работа,
поскольку каждый министр, академик – это ведь личности. У каждого свое
мнение, своя позиция. Поэтому приходилось как-то находить решения,
чтобы они устраивали всех. Важно отметить, что все члены комиссии были
настроены на то что, прежде всего, нужно провести всю наземную
отработку системы перед запуском. Мы провели колоссальное число
наземных испытаний для отдельных агрегатов и в комплексе. И принцип,
который у нас был в министерстве, – прежде всего надежность и качество,
он и здесь действовал, даже с большей силой. И отрадно, что все это
понимали: на уровне предприятий, на уровне разработчиков и на уровне
государственных органов. В том числе и правительства. Все понимали что,
не отработав на Земле, идти в космос ни в коем случае нельзя.
- Расскажите о запуске 15 ноября 1988 года комплекса «Энергия-Буран» с Байконура…
- В начале запуск был запланирован на 29 октября 1988 года. За 51
секунду до старта вычислительный комплекс автоматически прекратил
подготовку и заблокировал запуск из-за задержки в отходе платы с блоком
приборов от ракеты-носителя. Поскольку в центральной, то есть во второй
ступени, кислород и водород, а уже клапаны, которые дренировали,
отсекались, долго под давлением оставлять вторую ступень нельзя было,
так как могло бы разорвать бак. Поэтому пришлось сливать компоненты,
разбираться. Мы нашли причину. В конце концов, пришлось в срочном
порядке доработать плату, провести эксперименты. И на 15 ноября я
предложил назначить запуск, хотя кое-кто меня уговаривали перенести
дату. Но признаюсь честно, «сверху» никто не давил. Мне сказали,
подумай, потому что через несколько дней должен был произойти
совместный с французами старт на орбитальную станцию «Мир». Боялись,
что мы натворим чего-нибудь и разнесем весь космодром. Я посоветовался
с конструкторами, разработчиками. И мы остались при своем мнении, что
15 ноября мы будем готовы. Тем более мы понимали, что дальше
откладывать нельзя. Ведь в ноябре на Байконуре погода хорошая редко
бывает – это первое, а во-вторых, психологически страшно было. Первый
раз отложили, когда второй будет – неизвестно… Напряжение, конечно,
было не паническое, деловое напряжение. Важно было, чтобы не спеша,
качественно все сделать и, в общем-то, так и получилось.
- Как вы оцениваете это событие?
- Моя оценка этого запуска такая – мы продемонстрировали возможности
государства. Большой потенциал как технический, научный и
производственный. Все показали себя с лучшей стороны и в первую очередь
наша главная ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени Сергея
Павловича Королева, она была головным разработчиком.
В процессе разработки этой системы был произведен большой
технический задел не только с ракетной и космической точек зрения, но и
для народного хозяйства. Мы подготовили и передали около шестисот
разных технологических и конструкторских разработок для внедрения. Имея
сейчас такую систему, мы могли бы решать свободно полеты к Луне и
дальше.
- Виталий Хуссейнович, почему же такой успешный проект оказался невостребованным?
- После пуска комплекса я докладывал в Политбюро КПСС о результатах и о
том, как быть дальше, и, зная, что в стране на тот момент тяжело с
финансами, мы, разработчики, вышли с предложением значительно сократить
расходы. Потому что в первом полете мы решили те задачи, которые были
запланированы на второй и третий, а на второй полет мы записали задачи,
которые планировались на четвертый. И в том числе стыковка с
орбитальным кораблем. В Политбюро удивились, но приняли, а это был 1989
год. Но вскоре я был назначен заместителем Председателя Совета
Министров СССР и отошел от этих дел. Хотя пытался содействовать, но
денег не дали, сколько надо было. А дальше наступил 1991-й год, смена
общественного строя и, как говорится, всего на свете. В 94-м некоторые
высокие руководители выступили с предложениями программу закрыть. И
вскоре ее закрыли.
Я считаю, что нужно вернуться к этой системе, если мы хотим быть
первыми в космосе, потому что мы начинаем постепенно отставать. Причем,
по-моему, такие космические проблемы решать в одиночку не стоит. Я бы с
удовольствием объединил усилия с теми же американцами, китайцами и
европейцами. Если бы страны объединились, то человечество смогло бы
быстрее и дешевле осваивать космическое пространство.
- Спасибо.
Фото из семейного архива В.Х. Догужиева.
Роскосмоса
|
|
Просмотров: 776 |
Добавил: telescop
|
| |
 | |  |
|
|
